внешний вид: вот так, но без часов и босиком.

Итак. День…хрен знает какой – счет времени Люцифер успешно потерял и ориентировался в нём исключительно благодаря подсознанию, дочери и сердобольному Владу, который невзначай, якобы, интересовался, когда у Светоносного уроки и во сколько ему вставать. После таких вопросов архидемон напрягал мозг, сдвигая брови, и размышлял, спустя какое-то время, давая ответ. Попутно шёл ставить себе будильник и вскользь подготовить планы уроков. Желания заниматься этим основательно, не было никакого, хотя обычно Люцифер крайне ответственно подходит к «формированию умов» подрастающего поколения, не используя старые планы уроков. Но не в этот раз. Вообще, если уж говорить честно, Люцифер прекрасно понимал, что если бы не Влад и не Луна, то он бы бросил к чертовой матери преподавание, Нью-Йорк, впал в абсолютное безразличие к миру и в апатию, переместившись куда-нибудь на Эверест, дабы тупо таращиться в закаты и рассветы. Предавался бы унынию чуть более, чем просто «полностью». Но вот наличие сына и дочери сильно усложняло эту задачу – выказывать собственное разбитое состояние у него права не было, и нужно было хотя бы марку держать. Вести себя, как ни в чем не бывало – не выходило совершенно, однако Люцифер, хотя бы, не превратился в подобие живого мертвеца. Который ходит, думает, говорит, однако, не живет, а существует. Спать не хотелось – Светоносный не спал ни минуты, боясь ночных кошмаров, связанных с Гейбом. Или, даже страшнее, наоборот, слишком сладких снов, в которых всё опять хорошо. В которых Габриэль вернулся, снова поцеловал и сказал что-то вроде «иди ты со своей «дружбой», Несущий Свет!». Потом бы Люцифер проснулся, и на него обрушилось лавиной понимание того, что это был всего лишь сон. Нет ничего страшнее такого разочарования. Еще архидемон не ел. Вообще. Для Луны, да и для Влада пожалуй, это было, наверное, совершенным сюрреализмом – по обыкновению, Светоносный любил поесть. Вкусно и много. Князь наловчился готовить по утрам, очевидно, решивший занять место Гейба, который только что на стенах и потолке не написал «это МОЯ кухня!». Теперь же ангела нет, и некому вставать пораньше, или приходить пораньше, дабы готовить завтрак, попутно выпроваживая Влада, как дитя, со словами «не мешайся, Влад, на моей кухне». Светоносному казалось в такие мгновения, что демон даже не знает, как ему реагировать на это. Вроде бы действительно – Габриэль на тысячи лет старше его, на многие тысячи лет. И Люцифер явно не против того, что Вестник считает кухню своей. Однако, с другой стороны, кто ему, чтоб указывать? Как объяснить своему сыну, что Гейб на правах единственного ангела Сатаны, да еще и просто одного из самых первых крылатых, охамел настолько, что может даже собственного создателя, Люцифера, то есть, поставить на место резким «цыц». Да, впрочем, раз уж на то дело пошло, то Светоносный только ему и позволяет это.
Люцифер неопределённо мотнул головой, горько усмехнувшись. Как это печально, когда ты кого-то знаешь почти всю свою жизнь – в таких случаях почти любая мысль неумолимо ведёт именно к этому человеку, или, в данном случае, к ангелу. Всё, почти всё, что знал Люцифер так или иначе связывало с Гейбом. Они ведь впервые так поругались. Причём, это даже ссорой-то назвать сложно. Просто – БАМ! – и вот ангел ушёл, спрятался, используя руны сокрытия.
Сделав глубокий прерывистый вдох, Светоносный дотянулся рукой до ноутбука, стоящего на табуретке рядом, и щелкнул по клавиатуре, переключая песню, после чего сделал несколько глотков из бутылки виски. За вечер это уже четвёртая. Интересно, когда он начнет пьянеть хоть немного? Интересная картина выходит – люди вот напиваются, а архи «пытаются напиться». Как-то так вышло, что за столько тысяч лет, Светоносный так и нашел ту самую грань, дозу, после которой он почувствует состояние изменённого сознания. Надо было достать себе пару десятков тех чудодейственных эликсиров, которые мешают ведьмы для ангелов и демонов – тогда бы дело пошло, наверное, гораздо веселее.
Еще один прерывистый вдох, несколько глотков из горла, попутно Люцифер сполз ниже на пластиковом стуле, забрасывая ноги на перила балкона.
Долбанные чувства. Долбанная любовь.
Зачем, ну зачем Гейб поцеловал его тогда?.. Это всё окончательно запутало! Мир Светоносного, уже устоявшийся в положении «мы друзья», перевернулся с ног на голову. До того мгновения он был свято уверен, что Габриэль давным-давно избавился от какой-либо иной любви к Люциферу, кроме как к своему создателю и другу. Светоносный абсолютно точно знал, что он тайком любуется своим ангелом, прожигая дыру в собственной душе и коря себя за то, что сказал тогда, в шестидесятые. Архидемон правда думал, что любить так своё творение – нельзя. А потом у Ника появилась Бель, но Люцифер, опять же, решил, что поздно пить боржоми, когда почки отказали – Гейб уже не испытывает к нему ничего из этого. Ан, нет! Поцелуй двадцатого февраля поверг в шок. Fatal Error и синий экран смерти Windows. Как расценивать это? Габриэль его любит еще или чего? Зачем был тот поцелуй? Следовало бы выяснить, но куда уж там, коль пернатый Вестник играет с ним в прятки! Да и совсем скоро будет ритуал открытия разлома. Ворошить всё это, раз есть вероятность того, что архидемону придётся собой же и закрывать обратно эту самую дыру в иной мир? Плохая идея выяснять отношения в таких условиях. Впрочем, опять же, для этого требуется второй участник события, которого носит ху-у-у-уй пойми где.
- Fly away, fly away! From the darkened blade. They haunt you… Lucifer's Angels! – пропел архидемон, и сделал глубокий вдох. - You never lived, you never died, your life has been denied. They call you, - снова глубокий вдох, и еще громче, от души, что называется: LUCIFER'S ANGEL!!!*
Поджав губы, Люцифер качнул головой и услышал, как открывается входная дверь – Влад пришёл, наверняка. Светоносный прикрыл глаза и снова сделал жадный глоток из бутылки.
- Луны дома нет, жрать не буду, и «этот вой» я тоже не выключу! – заранее предупредил архидемон, махнув рукой в воздухе, отчего-то думая, что князь уже в гостиной или в кухне, а значит, сможет, через окно, увидеть этот жест.
Ничего страшного. Влад переживет. Он прекрасно знает, как Светоносный любит – просто обожает! – музыку, хотя его музыкальный вкус приводит в ужас любого искушенного меломана, потому, как слушать Skillet, Rammstein, Blutengel, группу «Краски» друг за другом, а венчать всё это симфониями Бетховена…ну, в общем, от такой ядерной смеси уши вполне могут завять.

Едва Влад вышел на балкон, Люцифер снова приветственно махнул рукой, но поворачиваться к сыну не стал. Он попытался придать себе бодрый вид, и даже кисло улыбнулся в никуда, однако же шестым чувством понял – вышел оскал голодной гиены.
- Я бы назвал это…депрессией, - задумчиво протянул Люцифер, прокручивая бутылку виски на коленях, и тихо засмеялся на последующую реплику Влада, - дедушка, - Светоносный покачал головой, получая какое-то садистское удовольствие от такого обращения к своему всемогущему Отцу, - а еще «дедушка» завещал всепрощение, - Светоносный печально ухмыльнулся, - любой гре-е-е-ешник на этой планете может раскаяться и получить прощение моего Отца. Но знаешь что? – Люцифер повернул голову к Владу и демонстративно поднял брови. – На собственных сыновей Его великодушие не распространяется, -вздохнув, архидемон отвернулся и сделал несколько жадных глотков из бутылки.
Разумеется, в нём уже как пару тысяч лет нет той обиды и бессильной ярости на Отца за жестокость его к собственным детям. За жесткость к тем, кто выполнил приказ, сбрасывая негодных мятежников с Небес на грешную Землю. Однако же осадок останется навсегда. Это  противное и опасное ощущение несправедливости. Особенно последний десяток лет грусть по родному дому стала намного сильнее. В конце концов, Люцифер не железный и его так же может одолевать элементарная тоска по Небесам и Отцу.
Светоносный удобнее развалился на стуле, искоса наблюдая за манипуляциями Влада. Интересно, он бы смог сделать так же? То есть, если бы его сын, сам Влад, однажды восстал против него, смог бы Люцифер поступить так же, как поступил Господь? Наказать вот так – просто отвернуться от своих детей, словно бы наплевав на них. Архидемон множество раз размышлял об этом, но неизменно приходил к одному и тому же: нет, не смог бы. Люциферу не хватило бы силы воли на такое.
- Мне нравится, - прокомментировал Светоносный, подрагивая мысками в такт музыке и закрывая глаза, - о, ради Небес, не учи меня, что пить, а то я включу в себе древнего старика, - Светоносный приоткрыл один глаз и внимательно посмотрел на Владислава, - нормальный скотч? Сейчас всё уже не то! Вот в моё время был кельтский эль и славянская медовуха – вот это была выпивка! Не то, что сейчас молодёжь пьёт, - скрипучим голосом, попытавшись сойти за деда лет эдак ста пятидесяти, проворчал Светоносный, а затем, демонстративно приподняв брови, сделал еще несколько глотков виски. – Ишь чо выдумал, учить отца напиваться. Да я пытался напиваться, когда даже самой Румынии еще в плане не было, - архидемон широко улыбнулся, почти даже радостно, однако через миг снова поник, равнодушно уставившись в небо над головой. Слова прозвучали почему-то печально для самого Люцифера, потому как его иногда угнетало то, что он старше этого мира. Наблюдал за его созданием и помогал Отцу вместе с братьями. Зажигал все светила. Бедные смертные с этой своей «наукой», они наверное удавятся от досады, коль узнают, что все теории эволюции могут дружно спустить в унитаз. Особенно теорию возникновения Вселенной, звезд и планет в ней. Наука лишь следствие того, что стало после сотворения. Та же магия, только в профиль. Если бы люди знали про Изнанку и используя эти знания переписали все свои биологии, астрологии и прочие «логии», то могли бы горы свернуть. А еще удивляются, что не могут найти какой-нибудь один атом из-за которого не сходится самое якобы правдоподобное объяснение или «недостающее звено» эволюции человека. Если бы смертные знали реальное положение дел, то у них бы все сошлось, потому что никакого эфемерного «атома» и «звена» и в помине нет.
- Что «что»? – равнодушно уточнил Люцифер, а получив исчерпывающий ответ, хмыкнул: Проветриться? Прыгнуть вниз с Эвереста и пролететь восемь тысяч метров, чтобы проверить, убьёт ли меня падение с такой высоты? – предположил Люцифер и через миг задумчиво добавил: Не убьёт, я пробовал.
Архидемон вообще много чего пробовал, раз уж на то пошло. Яды, пытки… Однажды его якобы поймали черноглазые, которым Люцифер насолил (разумеется, они не знали, что перед ними Сатана собственной персоной), и начали угрожать самой изощренной пыткой. На это Светоносный только рассмеялся: «Интересно, что вы со мной сделаете, чего я сам с собой еще не делал от скуки».
- Как-то раз, до тебя еще, я дал себя на кол насадить, - неожиданно сказал Светоносный, подняв глаза на Влада и широко улыбнулся, - кол был длинный и тонкий, он прошел сквозь меня полностью. Вышел где-то на затылке, - Люцифер тихо засмеялся, указательный палец подняв вверх и сверля им воздух, жестом демонстрируя как это происходило, - было дико неудобно – я не мог с него слезть сам. Отломать мог или распылить, но то, что посередине – осталось бы внутри. Мне было очень смешно, хотя я понимал всю плачевность своего положения, - Люцифер покачал головой, снова засмеявшись, - и пришел Гэбриэл, как всегда появился вовремя, - голос архидемона в один миг стал печальным, насквозь пропитанным невысказанной грустью от тоски по былым временам, - мой ангел читал лекцию, мол, Лука, тебе делать больше нечего! И помогал. В общем, я потом сказал, дескать, что в следующий раз попрошу колышек потолще. А Гейб серьёзно ответил: «Я тебе щас этот кол обратно засуну, если не перестанешь искать приключений», - падший горестно вздохнул, растянув губы в дрожащей улыбке, и начал сдирать пальцами этикетку с бутылки.
- А куда ты хочешь проветриться? – архидемон снова вернулся к предыдущей теме разговора, решив для себя, что эта идея не лишена смысла. Может, вдали от квартиры, в которой Гейб уже прописался, станет немного легче.

Покачав головой, Люцифер усмехнулся. Безусловно, в чем-то Владислав оказался прав – Всемогущий устанавливает правила игры в этом им же созданном мире. Но за игрой нужно следить и направлять её, Отец же положил на это такой величины болт, что представить страшно. Изредка Он делает одолжение и вмешивается в жизнь этого мира, однако, этого бывает слишком мало. Раньше всё было активнее, хотя и действовал Господь руками шестерых своих сыновей.
С другой стороны, в их с Владом «игре» - правила устанавливал Люцифер. Мог приласкать и похвалить, а мог и отругать, выдав подзатыльник. С Луной было по-другому – её архидемон, максимум, мог за уши оттаскать, и то до такого состоянии она еще не доводила своего могущественного папеньку. Зато этот самый папенька не пренебрегал контролем, раз за разом «имперя» свою дочь так, что она даже не знает об этом, тогда как разум Владислава он подчинял себе всего один раз – когда провел небольшой урок расстановки «ролей». Показал на деле, что если бы ему нужен был раб, то Влад бы этого даже и не понял.
С Господом так же, выходит, он тоже отругал Люцифера, когда тот назвался слугой. Однако же, за излишнюю своенравность был наказан. Вечный вопрос: почему кара настигла всех, а не его одного? И каждый раз самым правильным ответом казалось предположение о том, что Господь наказывает старшего сына через младших. Но, в таком случае, действительно правдоподобными кажутся брошенные некогда Михаилом фразы: «любил тебя больше всех» и «архангелы, среди которых первый и любимейший, конечно же, ты». Верить в это  и принимать такой расклад Светоносный не желал до сих пор, предпочитая думать, что младший брат был зол, обижен, а потому бросался такими речами. Но строже всех Отец был всегда именно к Люциферу, спрашивал и требовал намного больше, чем от остальных. В конце концов, никто из архангелов не получал по заднице от Всемогущего, а вот Светоносный умудрился заработать два подзатыльника за проступки. Первый за неуместный смех за Натаниэлем, а второй за то, что препирался с Отцом. Конечно, при младших этого не происходило – Папенька деловито отводил сына в уголок и там выдавал оплеуху.
Светоносный с улыбкой наблюдал за тем, как Владислав корчит рожи и испытывал странную нежность к этому страшному и жестокому «колосажателю». Для кого-то он был князем Дракулой, а для Люцифера – сыном, обращенным им демоном. И хотя Светоносный очень старается смотреть на него, как на взрослого, состоявшегося черноглазого – всё равно по-прежнему видит перед собой молодого и неразумного новообращенного, за которым нужен глаз да глаз. Зато последние полгода ему начинает это удаваться – раньше Люцифер не то, что сам не говорил подробности своей жизни до Влада, из него, черт возьми, клешнями под пытками было не вытащить истории. Но, в любом случае, нужно когда-то начинать. Это ведь самая большая ошибка любого родителя – смотреть на своего ребёнка так, словно тот еще только-только ходить учиться.
- Мы колья друг другу не вставляли, - архидемон демонстративно закатил глаза, - пока что, - он издевательски улыбнулся, откидываясь на стуле, - неужели тебя настолько сильно нафаршировали средневековым воспитанием, что оно до сих пор не прошло? – Люцифер тихо засмеялся, вспоминая славный момент, когда Влад в шестидесятые, совершенно случайно, идя по клубу, в котором они с архидемоном находились, наткнулся на вышеупомянутого архидемона, зажавшего в темном уголке темноволосого и голубоглазого вьюношу.
- О, какой ужас!!! Создание Господа Бога засматривается иногда на мальчиков! Чур меня, чур! – с театральным страхом забормотал Люцифер, складывая из пальцев импровизированный крест. – Сдается мне, что эти запреты в Святые Писания добавил мой драгоценный братец Эван, - задумчиво пробормотал Люцифер, неожиданно переключившись, - у него всегда был…в общем, у него был пунктик насчет меня, скажем так, и одно время его хобби появляться не вовремя приводило меня не то в восторг, не то в ярость, - Люцифер пожал плечами, после чего разом влил в себя остатки виски и окинул пустующую теперь бутылку тоскливым взглядом. Внимательно рассматривая её, он размышлял над предложением Влада умотать из города. Нет, это плохой вариант. Ритуал с возвращением Эвана и Натаниэля близиться, на пороге война кланов ведьм. И еще Луна. Оставлять всё это срываться в путешествие, сломя голову?
- Сейчас нельзя, - заключил Люцифер, вздохнув, после чего поднял на Влада серьёзный взгляд, - мелко плаваешь, граф Дракула.
Светоносный криво ухмыльнулся, после чего резко вскочил на стула и рванул вперёд, на сверхскорости, обхватив кисть сына рукой, в ту же секунду перемещаясь. В следующий миг под ногами зашуршали камни, а Люцифер удержал Влада от падения с края отвесной скалы.
- Не рассчитал, - раскаялся он, - за прошедшую тысячу лет это место несколько уменьшилось в размерах, - за руку отводя демона подальше от края, Светоносный взглядом обвёл пространство вокруг, - моё любимое место для размышлений над бренностью бытия, – архидемон с улыбкой пожал плечами, -  раньше я часто оставался здесь на целые столетия, глядя в закаты и рассветы. Нельзя уходить из Нью-Йорка надолго, но когда у тебя есть возможность за шесть секунд побывать на всех шести материках – можно позволить себе отпуск на пару часов где-нибудь в районе Гаити, - Люцифер назвал первое место, которое пришло ему на ум, - можем еще побывать в жерле вулкана и на дне Марианской впадины.

Люцифер, мягко улыбнувшись сыну, протянул руку и взъерошил одним движением своих пальцев копну тёмных волос Влада. Его нелепый страх несколько позабавил Светоносного и вновь заставил испытывать нежность к этому демону.
- Неужели ты думаешь, что я стану подвергать тебя опасности? - необычайно ласковым голосом спросил Люцифер. Последнее время он всё реже разговаривает с ним в таком мягком, покровительственном тоне, рассматривая демона любящим взглядом. То ли сказывается количество свободного времени и навалившихся разом проблем, то ли наличие дочери, которая, в основном, и получает эту самую нежность. - Я бы поймал тебя. Я всегда готов тебя поймать,  - он улыбнулся Владу одними глазами, а в уголках их скопишись морщинки. Люцифер выдохнул и, подойдя ближе, поцеловал князя в лоб, после чего отпустил его волосы и прошелся по краю выступаюшей каменной платформы, опасно шагая, в любой миг готовый сорваться вниз. Он бы хотел этого - один-единственный порыв ветра чуть сильнее предыдущего, и вот архидемон уже несётся вниз на огромных скоростях, внимательно смотрит на стремительно приближающуюся землю и ждёт, когда она станет совсем близко. Когда у него будет лишь пара секунд, без права на ошибку, чтобы распахнуть крылья и не дать себе разбиться. Разумеется, он выживет, ничего кроме переломов падение с такой высоты ему не принесёт - он же не человек. Но само ощущение хоть какого-то риска, и эта внимательность к крыльям, ожидание момента, встречный ветер...всё это было бесценно. Именно поэтому архидемон так любил мотоциклы и имел в гараже высотки аж четыре разных байка, тогда как про то, как водить машину знает лишь в теории.
- Честно говоря, я не знаю, - Люцифер пожал плечами, глядя в пропасть, - считаешь, что меня беспокоят глупые границы, начерченные людьми? Урал, Альпы, Уиклоу? Я никогда не испытывал желание узнать, где находится это место, - говоря это, Светоносный мысленно вернулся к словам Влада о сексе и попытался представить, как Отец милуется с Девой Марией. Получив бодрый заряд двойственных чувств, архидемон понял, о чем говорил сын. При условии понимания всей нормальности секса, вообразить себе в таком свете Отца просто получалось - это казалось совершенно противоестественно. И дело было не в том, что речь идёт  о Боге, ибо это Он для кого-то Господь, а для Люцифера Он, в первую очередь, Папа, пусть и могущественный. Но родитель почти всегда в глазах ребёнка - бог, просто в случае со Светоносным это было буквальным сравнением.
- Размышлял, что мне делать с самим собой, - отрешённо начал Люцифер, пребывая в липкой паутине воспоминаний, - с тем, что внутри меня. Со своими чувствами. С нелепой любовью. Должен ли я выдрать Эвана за уши из-за его вмешательства в жизнь смертных, или Михаила за его бездействие. Должны ли мы остановить крестовые походы - эта безобразная война "во имя Бога", хотя на самом деле - им только дай повод убивать друг друга. В сущности, Изнанка точно такая же - священный дар моего Отца, право на жизнь и свободу, они успешно спускают в туалет, как и люди. Но смертным можно простить, они слепцы, тогда как жители сокрытого мира знают всё, однако же это им не мешает, - Люцифер выдохнул и повернулся к Владу, замерев на краю выступа, почти срываясь вниз, - как всегда - что должен, чего не должен. В итоге я решил, что не моё дело и крестовые походы кончились печально. Но проблема в том, что это всегда моё дело, ибо хотя призван на Небесах, но для этого мира, как и все мои братья. Раньше я это очень слабо понимал. Не говоря уже про то, что было еще раньше, во времена падения, - архидемон покачал головой и мягко засмеялся, - о, я был таким юным и глупым...как это называется?.. Подростковый максимализм, точно. Считал, что лучше Отца знаю, что этому миру нужно.

Солнце в этой части света начало уходить за горизонт и заливать окружающий скалы лес и реку красно-золотым светом. Волосы архидемона, из-за этого освещения, стали ярко-рыжими, больше походящими на пламя. А владелец этой огненно-рыжей копны волей-неволей подумал о том, что точь-в-точь такой же рассвет был, когда он устроил кровавую бойню в поселении бригантов. Влад, к счастью, еще не видел архидемона в режиме терминатора-садиста, когда Светоносный готов крушить всё вокруг. Тот единственный раз, когда был шанс поглазеть на первое творение Господа в праведном гневе, князь был в полной и беспросветной отключке. Оно и хорошо – Люциферу и самому не нравится, когда глаза застилает кроваво-красная пелена и всё, чего хочется, так это убивать, убивать и убивать снова, голыми руками вырывая сердца неугодных.
Светоносный негромко рассмеялся рокочущим грудным смехом и прищурился, глядя на солнце. Да уж, психотерапия им всем нужна, коли так. Всей небесной семейке, по-хорошему, неплохо было бы заглянуть к кабинет доброго доктора ля-ля-патолога. Пожалуй, одному только Николасу можно убавить количество посещений до нуля, поскольку он, вроде бы, никаких проблем психологического характера не имеет, в отличие от того же Люцифера, который своей паранойей кого хочешь в могилу загонит. Хотя, если подумать, помимо этого, Светоносный еще и частенько голову пеплом посыпает, когда ни в чем не виноват, а Николас этим тоже страдает. Так что – да. Им всем дорога в кабинет с белыми стенами и кожаными кушетками.
На словах о «разобраться» Люцифер плавно перестал смеяться, даже улыбка сползла с его губ. Если мир действительно создан просто потому, что Отцу нужно было в себе разобраться, то теория Николаса о том, что архи оказались неудачной попыткой номер один, окажется вполне правдоподобной. И будь Люцифер единственным сыном, он бы вполне смирился с этой безрадостной перспективой, однако наличие братьев не давало этого сделать. Светоносный бы не сумел простить Отцу такое отношение, ибо получается, что Он просто выкинул их, как надоевшие или испорченные игрушки. В этом была одна лишь загвоздка – Всевышний мог их уничтожить. Не смотря на то, что Светоносный прекрасно осведомлен о том, что его и братьев убить в принципе не возможно, отчего-то была в нем уверенность – Отец сможет это сделать. Кто, если не Он сумеет отправить в зыбкое «ничто» тех, кого когда-то оттуда же и призвал одной мыслей?
- Хочешь сказать, что я творчество? – равнодушно, лишенным каких-либо эмоций голосом, осведомился Люцифер. А после, неожиданно переключившись, выдохнул: У меня души нет, - он качнул головой. Его это не огорчало, никогда. Архидемон, к собственному счастью, осознал сейчас, что даже никогда и не завидовал на этой почве людям и им подобным. Восхищался бесценным даром Отца людям, и ненавидел этих самых людей за то, как они, глупые и неразумные, этот самый бесценный дар, душу, портят, рвут на части. Это было грустно. Это и сейчас грустно.
Светоносный только заинтересованно приподнял бровь, повернув голову к Владу. Сеанс? Кушетки? Это он, вообще, к чему? Любопытство даже не успело толком захватить Люцифера, когда Влад начал объяснять подробнее.
- О, - он понимающе округлил рот и на этом его содержательный ответ кончился. Что говорить архидемон не знал. Он лишь снова медленно повернулся, опять уставившись в закат. Слова отказывались идти на язык, в голове, казалось, лишь одинокое перекати-поле медленно движется гонимое сухим пустынным ветром. Светоносный молчал целую минуту, размышляя, нужно ли вообще отвечать Владу. Зачем взваливать на демона все эти заботы? Люцифер чуть повернул голову и окинул сына оценивающим взглядом, прикидывая. Да нет, всё-таки, можно. Князь ведь уже не демон молодой, которому едва полсотни стукнуло?
Светоносный прикрыл глаза и снова отвернулся.
- Может, - выдохнул Люцифер, - еще как может. Ты себе даже не представляешь, какое у него количество недоброжелателей…даже собственные братья и сёстры, - Светоносный удрученно покачал головой, - знаешь, почему мне так нравится эта песня? Которая «Lucifer’s Angel»? «Fly away, fly away from the darkened blade. They haunt you, Lucifer's Angels»? – тихо пропел Светоносный вопросительным голосом, после чего ответил на собственный вопрос: Не потому, что «ангел Люцифера», а потому, что «темный клинок», «они охотятся на тебя». Это действительно было. Когда мы пали, Эван открыл охоту на наших ангелов. Я даже не знаю, остались ли живы пернатые, которых создали Сэмми и Натаниэль. Гейб-то жив лишь из-за того, что почти всегда был рядом со мной, а ко мне гарнизон Эвана, предсказуемо, не приближался. И сомневаюсь, что они забросили это. Я даже не говорю про демонов, которые хотели бы видеть хладный труп моего Возвещающего, - Светоносный медленно воздохнул, глядя на Влада уставшими, словно бы, глазами. Но ведь даже не в опасности пресловутой дело было, а просто в самом факте того, что они так не то поссорились, не то что-то еще.
- И не только в этом дело. Просто он ушел, и раньше иногда мог молча уйти, обиженный, черт возьми, но никогда не прятался от меня, всегда отвечал, если я зову, - Люцифер с говорил с физически ощутимым отчаянием в голосе, потому что, элементарно не знал, как ему быть и что делать, - а я…я… – архидемон покачнулся на пятках, пытаясь собраться, но слова «а я его люблю» поперёк горла застряли. Одно дело, если Влад догадывается о том, что у Люцифера и Габриэля не всегда были дружеские исключительно отношения, но совершенно другое, если сказать ему про любовь. Светоносный сжал и разжал челюсти, проведя языком по внутренней стороне щеки, и несколько раз вдохнул и выдохнул.
- Да не важно, в общем-то, - неправдоподобно отмахнулся Люцифер и вымученно улыбнулся. Так обычно улыбаются сбитые грузовиком люди, в духе: «Нет-нет, что вы, всё в порядке!.. Будьте любезны только, принесите мне мои ноги – они на обочине».