Несмотря на раннее для такого заведения время, хозяин бара "Одиннадцатый час" внимательно наблюдал за своими гостями. В общем-то, за баром как таковым он тоже наблюдал. Да и за его окрестностями, время от времени поглядывая в камеры видеонаблюдения. Что там, в этот самый час Сэмми Лостмэн наблюдал за всем Нью-Йорком с помощью своих должников, подопечных, подчинённых, шлюшек, посыльных, кандидатов на обращение в демоны, которые никогда не станут демонами и прочей шушеры, пока не лишившейся ни глаз, ни ушей.
Наверное, любой здравомыслящий джентльмен сказал бы, что такое поведение - сущая паранойя, но ни у одного здравомыслящего джентльмена нет пятерых чокнутых братьев-архов, двое из которых способны в любой момент заварить невкусную кашу, каковая вызовет изжогу даже у холестеринового завсегдатая "Макдоналдса". Как назло, именно эти двое на днях прокопали подземный ход из Разлома и теперь заново обустраивались в мире живых. От одной мысли об этом у Самаэля могло развиться несварение, будь архидемоны способны испытывать такие неудобства. В отсутствие несварения приходилось развлекаться мелким шпионажем и построением планов, как бы так повернуть дело, чтобы остаться в плюсе, несмотря на внезапное возвращение живых мертвецов. Вдохновение - штука спонтанная, поэтому планы то и дело возникали, но оказывались один другого фантастичнее, поскольку для логичных и продуманных всё ещё не хватало информации. Это очень портило настроение и заставляло искать способы исправить его поскорее.
Оскара Самаэль заприметил, когда тот салютовал стаканом почти идеально круглому демону, сидевшему в дальнем углу зала. Пухлый улыбчивый итальянец притащил с собой свои привычки от двора Лоренцо Великолепного и никак не желал уяснить, что симпатичные синеглазые юноши, заглядывающие днём в "Одиннадцатый час", обычно полны сюрпризов и могут огорчить того, кто слишком прямолинейно поинтересуется ценой.
Сияя солнечной улыбкой, Самаэль снялся с якоря и в пару шагов оказался рядом с Оскаром.
- Сельдерей? - он наморщил нос, потом взмахнул руками, как будто отгонял приставучую муху. - Все говорят мне про сельдерей, особенно англичане. Им вечно не хватает сельдерея к сыру. Или сыра к сельдерею, никак не могу запомнить. Осторожно, Оскар, так недолго стать англичанином, и даже я не смогу тут делу помочь, - Самаэль взгромоздился на барный табурет, придвинул к себе стакан томатного сока, в мгновение ока появившийся на стойке, и принялся задумчиво вытряхивать в него солонку: нет ничего хуже пресности.
Оскар. Оскар, Оскар, Оскар. Сколько уже знакомы, а никак не расстанутся и не разойдутся до конца. Лостмэн по-птичьи склонил голову к плечу, разглядывая своего гостя. Интересная дело - связи. Не сиди здесь Чинаски, Самаэль бы обязательно сказал: чуждое ему дело, незнакомое. А вот же, опять принесло, и дело пахнет новой заварухой, праздновать которую, конечно, будет веселее вместе.
- Слышал-слышал, - со скорбным вздохом откликнулся Самаэль и угостился томатным соком, потом поднял на Оскара печальный взгляд: - Между прочим, мне грустно. Вернулись, празднуют, наверное, а меня даже не позвали и открытку не прислали. Нехорошо, я чувствую себя злой феей, - пожаловался он и, понурившись, отставил в сторону стакан. А потом сощурился, глядя Оскару в глаза, которые, кажется не умели по-настоящему улыбаться: - А тебе что же, телеграммы не пожалели? Или Нат прислал фото сувениров из Разлома, а?
Новости - как тарталетки с салатом для аппетита: чем больше слопаешь, тем больше захочется, а Самаэль сейчас оголодал, как узник в карцере Алькатраса.

Чем дольше знакомство, тем меньше взаимных попрёков: скучно становится. В компании Оскара Самаэль всякий раз убеждался, что общение со старым знакомцем приятнее, чем со свежей жертвой, потому как свободно от всяких дурацких мелочей вроде давних обид, клятвы мести или ещё какой-нибудь ерунды в том же духе.
- Быть англичанином - быть трупом с рождения, милый Оскар. Или трупом вдвойне, - откликнулся Самаэль. - Так что в некотором смысле тебе есть, куда падать.
Дотянувшись до стойки, он выудил из зелёную соломинку, сунул её в свой стакан и принялся сосредоточенно грызть, рассматривая Оскара. Замечательно весёлый, художественно встрёпанный демон, пейзажи Разлома, неестественно необщительный Натаниэль, омикроновские корпоративы и шутливый тон. Десять фунтов отборной несерьёзности, с которой обычно начинаются все самые серьёзные проблемы. Стоп, омикроновские корпоративы? Это забавная случайность или у Оскара всё-таки есть противоестественная тяга к не в меру пафосным конторам, которые возглавляют лишённые чувства юмора архидемоны и демоны?
- Дорог не пейзаж Разлома, а внимание к покинутому брату, - Самаэль назидательно поднял палец. - Хотя, если Нати всё ещё не проявил интереса даже к тебе, не знаю, что и думать, и почти готов его простить: вдруг всё дело в гриппе, который он подхватил из-за акклиматизации в мире живых. Надо бы послать корзину роз или яблок, - он потянул сок через соломинку и облизнулся.
Напоминание о новомодном хобби Натаниэля, впервые проявившемся тридцать лет назад, в сочетании с Омикроном неприятно звучало, а пахло ещё хуже. Братцу было так скучно в Разломе, что, едва выбравшись, он страстно захотел снова играть в солдатики? Или, может быть, их нежный и меланхоличный Натаниэль в обиде и теперь хочет проучить оставшихся в мире живых братьев с помощью своих новых ручных болонок? Второе было бы очень не по-семейному. Остаётся, конечно, ещё и третий вариант: в Разломе печальный легионер стакнулся с Эваном, и вернулись они единым фронтом вершить добро и учинять справедливость. Такое кому хочешь испортит настроение. Самаэль недовольно поджал губы.
- По-моему, это не хобби, а какой-то приставучий вирус нынешнего века, - хмуро сообщил он Оскару: - Знаешь, что-то вроде "Ты никто, если у тебя нет карманных солдатиков и банальной идеи, но ярко упакованной идеи, которой их можно развлечь". Так недолго и почувствовать себя никем, - Самаэль удручённо вздохнул, потом прибавил: - Кажется, Нати потерял форму в своём Разломе: раньше солдатики были хотя бы самолично дрессированные, а теперь пожалуйста, прокат у Омикрона.
Пухлый генуэзец в дальнем конца зала шумно чихнул, чем привлёк к себе всеобщее внимание. Хозяин бара тоже о нём вспомнил, проследил взгляд толстяка, устремлённый на Оскара, и улыбнулся современнику Лоренцо самой сладкой своей улыбкой. Тот побледнел и заметно стушевался, пытаясь слиться со стеной.
- Съём - это слишком вульгарно для полудня, - осуждающе сказал Самаэль и встал. - Но всё равно пойдём, не упускать же нью-йоркский май.
Майский день и правда выдался хороший, хоть и слегка ветреный, промоутеры почти не вертелись под ногами, а уличные проповедники и бродяги держались на почтительном расстоянии - красота, да и только. Разговор радовал меньше, чем весна вокруг. Омикрон со слов Оскара выглядел похожим на Легион, только, кажется, имел менее глобальные цели. Или всё-таки не менее?
- Идеи, идеи... - задумчиво проговорил Самаэль, вышагивая по слегка щербатому тротуару. - Видишь ли, дорогой мой Оскар, что на уме у нашего Нати, зависит в первую очередь от чувств, - последнее слово он произнёс с особенным чувством и даже с придыханием. - Я слышал, что с одним из главных омикроновцев у него давние и на редкость тёплые отношения. Прямо как у нас с тобой, - Самаэль светло улыбнулся, потом продолжил. - Есть ещё наша милая Селина. Что о ней слышно? Как она повязана с Омикроном и повязана ли? Насколько крепко? По моим сведениям, именно она откопала Нати. Если она что-то должна этим горячим калифорнийцам, возможно, мой дорогой брат решает проблемы своей леди.
Чем дальше шёл разговор, тем больше Самаэль хотел знать об Омикроне. И в первую очередь ему хотелось всё узнать именно от Оскара, которому было не занимать способности не только смотреть и слушать, но ещё и вовремя делать верные выводы.

Отредактировано Samuel Lostman (2014-07-27 21:43:17)

Самаэль щурился, хмурился, поводил плечами и выглядел донельзя недовольным, пока не нащупал в кармане коробочку едких малиновых леденцов и не отправил один из них в рот. Малиновый леденец - спасение в минуту тяжёлых раздумий не хуже кофе или, например, морфия, а раздумья у Самаэля сейчас были очень и очень тяжёлые. Такие тяжёлые и неприятные, что в самый раз снова задуматься о возможности разлития желчи в организме архидемона.
- Значит, Сеть и Омикрон. И Тень. И посреди всего этого маленькая мисс Квинзел, которая совсем не отличается радикализмом, но каким-то образом всё время умудряется оказаться в центре событий, а то и запрыгнуть на трон с ногами, - он сосредоточенно разгрыз леденец и покосился на Оскара: - Открытие Разлома никак не тянет на поездку в Диснейленд, тут ты прав. Либо ей стало скучно без королевства, либо она умудрилась кому-то что-то задолжать и нуждается в Натаниэле, чтобы решить проблему, либо просто соскучилась по своему возлюбленному, - помолчав, Самаэль огорчённо вздохнул и пожаловался своему спутнику: - У моего брата есть скверная привычка смешивать эмоции и дело и, похоже, он передал её своим сотрудникам. Экая мерзость.
Внезапная вспышка у Оскара получилась до того искренней и подкупающей, что Самаэль слегка сбавил шаг и с интересом воззрился на своего спутника. Подлинные то были чувства или нет - неважно, сейчас архидемон их более чем разделял, настолько поперёк горла становилось то, с каким завидным упрямством обитатели Изнанки дырявили лодку, в которой плыли все вместе. Шум и оглушительный пафос, всё это сопровождавшие, раздражали и действовали на нервы ничуть не меньше.
- Эта усталость у меня уже даже входит в привычку, дорогой Эдвин, - философски заметил Самаэль и громко разгрыз ещё один леденец. - Думаю, это всё семейственность. Знаешь, нечисть ведь небогата семейными связями, вот и сбивается в стада, чтобы было уютнее. Наиболее цельные индивидуальности избегают этой судьбы, - хмыкнул он, улыбнувшись Оскару.
Некоторое время Самаэль шёл молча, рассматривая тротуар у себя под ногами. Шутки шутками, а то, как активизировались в последнее время изнаночные банды, могло и впрямь стать головной болью. Омега, Омикрон, Сеть, Тень - все они чего-то хотят и их хотений вполне хватит, чтобы раскачать ситуацию, повторить события тридцатилетней давности в новой редакции и привести дело к договору, который будет похуже заключённого в две тысячи тринадцатом. Этому делу не помешал бы стопор, вот только какой? Мысль о ведьмах, высказанная Оскаром, может оказаться не такой уж бредовой. Самаэль покосился на собеседника.
- Знаешь, друг мой Оскар, а ведь ведьмы - это мило, - медленно проговорил он. - Не так уныло, как стражи, не так раздражающе, как выкормыши моего брата. Не слишком опасно и вполне не скучно. Они, правда, тоже решили сбиться не то в стаю, не то в стадо, но я решил на всякий случай поразведать, что у них там творится, это может оказаться полезно, - архидемон помолчал, потом продолжил: - Ещё полезнее будет из первых рук узнать, какие планы у нашего главного всадника Апокалипсиса. Думаю, Нати по мне соскучился. И, конечно, будет просто замечательно выяснить, насколько начальство Омикрона откровенно с моим романтичным братом, со всем миром и собственными подчинёнными. Тебе ведь, наверное, не составит труда это узнать? - лучезарно улыбающийся Самаэль грыз теперь сразу два леденца: впереди замаячил гамбит, интересный и забавный, и это очень поднимало настроение.