Господь Всемогущий, создав своих первых сыновей, среди всего прочего одарил архангелов неуязвимостью и бессмертием. Однако ценность этих даров не сразу была ими осознана. В ту пору, когда земля была молода, умирания не существовало, и казалось, что так будет продолжаться вечно. Архангелы тогда ничего не знали о смерти, не верили даже в существование такого явления. Первая смерть, что довелось увидеть Натаниэлю, была насильственной - гибель Авеля в то время виделась чем-то жутким, выпадающим из естественного порядка вещей, что был заведен еще Создателем. После нее было великое множество других смертей, в том числе вполне мирных, тянулась долгая, нескончаемая череда смены поколений на земле. Порой Натаниэль задумывался о том, не была ли та, первая гибель для Творца такой же болезненной, как и для его архангела, раз Он все же вернул жизнь убитому сыну Адама? Не старался ли Господь тогда уберечь свои создания от гибели, и лишь только позже от этой затеи отказался, создав круг перерождений?
Так или иначе, смерть была Натаниэлю знакома весьма близко. Он наблюдал ее столько раз, что воспринимать стал как нечто совершенно естественное, напрочь лишенное скорби. Она становилась логичным завершением земного бытия, и лишь для того, чтобы положить начало новой жизни. Со временем МакРей становился все более к этому безразличен - не станет ведь человек всерьез задумываться над тем, как делает каждый свой вдох. Он и братья были вечными, прочие уходили и возвращались вновь. Смерть Терры стала практически последней значимой для него - после восприятие смазалось. Многочисленные потомки самого Натаниэля были интересны ему лишь изредка, людей же, что привлекли особое его внимание, всегда можно было уберечь самым простым способом, как вышло с Филиппом, нынешним Дэном ДэВиттом. Впрочем, как раз подобным образом архидемон поступал крайне редко.
Нейтана Блэквуда, казненного геронта, МакРей знал еще мальчишкой - безрассудно храбрым, своей жизнью выкупившим жизни клеврета и юной наследницы Тесселов. После архидемон столкнулся с Нейтаном уже в его нечеловеческой ипостаси, и приложил значительные усилия, чтобы тот снова стал самим собой. Со стороны Натаниэля это было вмешательством практически беспрецедентным, полностью подрывавшим прежде избранную позицию наблюдателя. Тогда МакРею казалось, что то происшествие стало исключением из непреложных правил, и исключением единственным – архидемон просто исправил ошибку своих тогдашних подчиненных, дав Блэквуду еще один шанс выжить. К счастью, в тот раз он сумел им воспользоваться и протянуть еще три десятка лет. Целых тридцать лет или же всего тридцать, зависит от того, с чьей точки зрения на это посмотреть.
У геронта остался сын, Чарльз Джеймс Блэквуд, двадцати лет отроду. Страж, как и покойный отец, а ныне страж-дезертир. Уже одно это обстоятельство явно указывало на наличие у младшего Блэквуда интеллекта, доминирующего над самоубийственным чувством долга. Судя по тому, что, со слов Селины, Чарльза пока обнаружить не удалось, либо Орден плохо искал, либо Блэквуд хорошо прятался. Натаниэль больше склонялся ко второму варианту, учитывая наличие у потомка сестрицы-ведьмы и обширных связей с одним из кланов Четверки.
Для архидемона отыскать Чарльза было несложно. Когда в твоем распоряжении неограниченные ресурсы, в том числе и человеческие, если можно так выразиться относительно многочисленных подручных Квинзел, в информации недостатка нет. В том числе и в той, что является тайной для всех прочих.
Стоило догадаться, что искать Чарльза придется именно в Нью-Йорке, и нигде больше - люди всегда болезненно привязаны к местам, где происходили значимые для них события.
Квартирка, где материализовался Натаниэль была почти не защищена - руны нанесены, но весьма топорно, и уж точно не той силы, что способны сдержать архидемона. Едва ли такие руны вообще существовали, а если и существовали, то из нынешних ведьм все равно ни у кого не хватило бы знаний и сил ими воспользоваться.
Чарльз обнаружился сразу – Блэквуд, помятый и заспанный, как раз выходил из маленькой кухни, когда обнаружил в своем убежище пришельца. Натаниэль поднял руки в примирительном успокаивающем жесте, призывая потомка еще разок проявить благоразумие и не набрасываться на нежданного гостя сразу.
- Рад видеть тебя, Чарльз.