Самые нужные исчезают без слёз и слов,
Оставляют дышать темнотой и чертовой безнадёгой.
Не шагать нам больше одной дорогой,
Не сливаться в песне сотнями голосов.
Как шагнешь за порог - там холод грызет лицо.
Кто возьмет теперь за руку, выведет к маяку?

Бенджамин Джи

Время было безжалостно и милосердно одновременно. Оно неумолимо неслось вперёд, оставляя за собой два месяца, которые стали для Грейс личным Адом. Хотя Ад по-прежнему продолжался, а сердце было сковано льдом, разум девушки всё более прояснялся, и оцепенение от случившейся трагедии начинало проходить. У горя нет сроков годности, оно запечатлевает в сердце глубокую рану, которая n-количество времени кровоточит, а потом затягивает уродливым рубцом, периодически ноет и дёргается, но как что – края раны снова расходятся, и начинается всё заново. Для юной Монтгомери всё было именно так. В голове проносились события января, навсегда изменившие её жизнь. Ей никогда не забыть того момента, когда они, дети глав кланов, обнаружили мёртвых членов совета. Её горячо любимые родители были убиты. Самых близких и дорогих для неё людей больше не было на свете, и она осталась одна. У неё был клан, были друзья, но сами понимаете – это всё не то. Ей было сложно поверить в случившееся, казалось, что это снова очередной кошмар. Сейчас всё закончится, и она проснётся в своей постели, отец будет в кабинете изучать старинные фолианты, а мать будет готовить завтрак. Но в носу стоял запах смерти, а страшная картина увиденного стояла перед глазами. Первой реакцией был естественный шок. После, внутри себя, Грейс закричала и продолжала кричать ещё очень долго. Громко, пронзительно, душераздирающе. Если бы вы это могли услышать, то у вас лопнули бы ушные перепонки. Но никто не услышал от неё ни одного всхлипа и не увидел ни одной слезинки. Плохо знающие люди могли  подумать, что девушка осталась равнодушной. Все слышали выражение «глаза - это зеркало души»? Глаза Грейс  всё говорили за неё. Тёмные от горя, в них было страшно заглядывать.
На её плечи легла большая ответственность: она стала новой главой клана Монтгомери. Возможно, одной из самых юных предводительниц за всю историю существования ведьмовских кланов. Когда-нибудь это произошло бы,  но никто не ожидал, что так скоро. Несмотря на это, девушка была морально готова взять узды правления в свои руки - отец готовил её к этому всю жизнь.
Как бы Грейс не хотела, но она не имела права запереться от всех в своём доме и ни с кем не взаимодействовать, полностью посвятив время своему горю. Как бы это не прозвучало, но клан и месть за смерть родителей не дали ей окончательно замкнуться в себе. Время требовало решительных действий. Выяснить, кто виновный, кто имеет к убийствам хоть малейшее причастие. Пожалуй, всем легче было бы, если это кто-то был не относящийся к ведьмам вообще. Но это были Клэйвеллы. Они не брезговали магией крови, которая была так неприятна Монтгомери, они могли запросто пойти против всего человечества (вспомним их во время Сумрачной войны) и даже друг друга. Клэйвеллы - фрукт непростой.  Отношения с ними всегда были напряжёнными. А теперь ещё и это. Навряд ли всё закончится миром.
События 14 февраля усугубили дело. К Теслам были направлены пять членов клана с целью провести мирные переговоры, но всё закончилось не так, как предполагалось. Произошла внезапная встреча с Малленом Клэйвеллом, и  число погибших Монтгомери выросло. Лорен, милая Лорен. Она была одной из самых близких подруг Грейс. Плюс один к рубцам на душе юной Монтгомери. Разумом девушка понимает, что Лорен действительно могла спровоцировать Маллена, она не отличалась покладистым характером, но ведь боль утраты этим не заглушишь, верно? В свою очередь, Маллен тоже должен был держать себя в руках.
Становилось страшно – кого ещё она потеряет? Сколько раз ей ещё будут рвать душу? Зияющие рваные раны в сердце.
Грейс сидела на кухне и помешивала ложечкой сахар в кофе, уставившись на небольшой натюрморт. Ничего особенного – горшок чудесных фиалок на серо-голубом фоне. Не шедевр, но в целом мило. Мама Грейс нарисовала это, когда той девочке было лет восемь. Она редко рисовала, это не было её основным хобби. С тех пор натюрморт так и висит над кухонным столом. Его снимали только на время ремонта и снова вешали обратно. Теперь картина была особенно дорога Грейс. Она помнила мамины мягкие движения, делавшие мазки на холсте и специфический запах краски. Помнит, как папа нечаянно задел картину, и один цветок фиалки остался смазанным. Иногда девушка приходит специально на кухню, лишь бы посмотреть на цветы на серо-голубом фоне. Символ прошлой счастливой жизни, девушка цеплялась за него, словно за соломинку утопающий, сама не понимая этого.
Ей  нужен кто-то, кто подставит плечо и поможет продолжить путь.
Звонок в дверь оторвал девушку от невесёлых мыслей и, поставив фарфоровую кружку на стол, она пошла открывать дверь. В дверной глазок никого не было видно, но дом и участок вокруг него был окружён защитными заклинаниями, да и с реакцией у Грейс было неплохо, поэтому она без особого страха распахнула дверь. Кто-то был на террасе, спиной к входу в дом. Монтгомери сунула ноги в сапоги, накинула куртку и, закрыв дверь, неторопливым шагом направилась к гостю. Вежливое приветствие осталось невысказанным вслух, когда ведьма увидела лицо гостя, точнее гости. Та ей кого-то напоминала. До боли знакомого, до боли… родного? Это было бесцеремонно, но Грейс уставилась на гостью и очень внимательно изучала её лицо. Каждую чёрточку, каждый сантиметр. Словно призрак из детства… Девушка не успела хорошенько обдумать безумную мысль, пришедшую ей в голову, но тихий, почти неслышный вопрос уже сорвался с её губ.
-Анабель?..

Она была ярким образом из прошлого – из прошлого, когда все они были счастливы. Анабель потихоньку выцветала из памяти Грейс, как бы та ни старалась. Возможно, память таким образом оберегала ведьму, стараясь стереть то, что причиняло боль.
Тётушка Анабель причиняла боль, потому что в один день её не стало. Она исчезла одним тёплым летом, оставив после себя разбитое горем сердечко. Тогда Грейс первый раз узнала, каково это, когда кто-то уходит от тебя навсегда. Маленького ребёнка легче отвлечь от несчастья, поэтому Грейс потихоньку оправилась, но она продолжала тосковать по любимой Анабель.
Девочка хорошо помнила свой последний день с тётей, когда та нанесла неожиданный визит. Он помнился лучше остальных дней, хотя воспоминания о нём кололи сердце. Тот день был наполнен  счастьем и радостью, вкусом тающего лимонного пирога, запахом мяты, громким смехом и солнечным светом. Грейс с Анабель тогда почти весь день провели вдвоем. У Дрейка были срочные дела в городе, Саманте позвонили из химчистки, и ей пришлось уехать, а по пути заехать на рынок. Племянница и тётя наслаждались своим обществом, за тот день они переделали столько дел, сколько обычно они могли сделать только за три дня. Рассказать маленькой ведьме о простых заклинаниях школы стихий (пожалуй, одной из самых наглядных школ), показать пару карточных фокусов, попускать мыльные пузыри, заляпать дома обои мыльными пузырями, уронить кексы на пол, пролить чай на скатерть и успеть всё высушить до прихода Сэм и т.д. Это был один из самых чудесных дней в жизни Грейс. Но она тогда не могла не заметить, что тётя Бель иногда становилась очень грустной, безуспешно стараясь это скрыть от племянницы.
Кажется, сейчас Грейс начинала понимать почему.
Она смотрела на стоящую перед ней женщину и не могла понять как это возможно. Разум отказывался понимать и верить в происходящее, а сердце стучало подобно отбойному молотку. Ей тогда так было больно. Анабель была ей самой лучшей подругой, а потом она погибла со своим мужем. В последние дни девушка всё чаще вспоминала о тёте, память вытаскивала из всех закоулков все потери и горечи Грейс, заставляя чувствовать её ещё более потерянной и разбитой.
С того света никто не возвращается. Точнее, это возможно,  но либо становишься ангелом, либо каким-нибудь личом – Грейс знает, что такие были в Сумрачную Эру. Женщина перед ней сейчас подтвердила, что она Анабель. Те же черты лица, тот же родной голос. Но в нынешнем положении кто угодно мог воспользоваться ситуацией, и сбить с толку юную предводительницу клана. И как бы она сейчас не была ошарашена, разум брал бразды правления в свои руки. Ведьма попыталась определить расу, стоящей перед ней женщины. Своих сородичей девушка узнавала практически всегда. Сейчас ничего не получалось. Вероятно, не ведьма. Кстати, Грейс никогда не могла понять – какая же раса у тёти Бель? Она много знала о ведьмовских ритуалах, но никогда сама не проявляла свои способности. Это была загадка для Грейси.
Подавив в себе все эмоции и чувства, Монтгомери отступила на шаг назад и произнесла чуть суховатым тоном:
- Докажите, что вы Анабель.
Это прозвучало твёрдо-холодно и  как приказ, но в душе Грейс хотела, чтобы это оказалась правда. Если это Анабель, то им предстоит долгий и серьёзный разговор.

Отредактировано Grace Montgomery (2014-09-16 11:17:25)