Люцифер очень любил колдовство. Ему, знающему и ощущающему, порой, тончайшие аура мира, было невероятно приятно чувствовать кожей силу, которая пронизывала всё вокруг, наэлектризовывала воздух. Сквозила через его тело, которое было куда древнее всего этого мира вместе взятого. Старше него были лишь Ад, если таковой существовал, Рай, где Светоносный был призван, и Господь Бог собственной персоной. Создатель всего сущего. Создатель самого Люцифера, сотворивший в нем абсолютно все, от роста, комплекции, характера и цвета волос до каждой почти незаметной глупой веснушки. Магия, которую использовали ведьмы и ведьмаки, была до крайности похожей на силу Отца. Не столь могущественная, но способная на многое. Изменять материю окружающего мира – кроме Господа на это были способны лишь чародеи. И это поражало.
Архидемон ощущал силу Грейс, её внутреннюю энергию и то, как ведьма сейчас меняет реальность вокруг себя. Пространство стало ощущаться зыбким, вязким, словно густой дым. Оно забивалось к лёгкие и мешало дышать; дышать было просто противно, и Люцифер перестал это делать. Просто стоял, глядя на Грейс во все глаза. Он медленно поднял руку, пальцами прикасаясь к тяжелому воздуху, ощущая его, словно густую сметану. Архидемон буквально заслушался силой, звучавшей в древних словах, тем, какое влияние они оказывали на всё вокруг. В помещении становилось сухо и жарко.
Люцифер автоматически вспомнил, как колдовал Габриэль, будучи ведьмаком. Как Светоносный, тогда еще архангел, слушал слова заклятия, и кожей ощущал то, как силен тот, кого он выбрал себе в ангелы. Затаив дыхание, следил за тем, как ведьмак сидит на коленях посреди колдовских символов, сосредоточенно смотрит перед собой, наизусть читая какое-то заклинание на енохианском. Как вибрирует воздух вокруг от его силы; настоящей, неудержимой внутренней энергии, которая плещется и требует выпустить её на свободу. Иногда казалось, что сила Габриэля просто безгранична, и сейчас таких ведьмаков, по-настоящему сильных ведьмаков, уже не существует. И Люцифер, не удерживаясь, подходил ближе, еще ближе, скользя неосязаемо кончиками пальцев по щекам, ощущая всю эту силу, способную перевернуть горы, вывернуть мир наизнанку, управлять всеми четырьмя стихиями и всё это одновременно. Пламя рядом вспыхивало всегда, и ведьмак, не сбиваясь с чтения, начинал озираться. Наверное, и ему огонь говорил, что здесь тот, кто принес свет на Землю. Но Люцифер тогда на это внимания не обращал, он просто наслаждался зрелищем своего будущего ангела. Сосредоточенно колдующим, невероятно красивым. Опасным, могущественным, черт возьми, и бессовестно красивым.
Архидемон сделал сдавленный вздох, вспоминая всё это. Он не скучал по ведовской ипостаси своего ангела, но порой ощущал уколы странной слабой тоски. Однако, у него были воспоминания. Всегда такие, словно вчера лишь видел; Люцифер мог вспомнить каждую мельчайшую деталь, и это было великолепно.
Светоносного из потока мыслей неожиданно выдернули. Что-то изменилось. Сила вокруг стала совершенно иной, темной. Нет, не такой она должна быть. Грейс призывала на помощь светлую магию, сам свет отчасти, если быть точным. Фактически, Монтгомери просила свет архангела Люцифера указать на того, кто прячется в их доме. Но была одна загвоздка – Люцифер-то больше не архангел. И теперь магия, не находя своей цели, вероятно, попыталась найти выход из положения сама. Архидемон сделал шаг вперед, беззвучно прося Грейс перестать колдовать, совершенно забыв о том, что сейчас развоплощен и ведьма, даже при большом желании, не услышит его.
Из огня медленно вышло Нечто, озираясь в поисках чего-то лишь ему одному известного. Мрачное, темное. Люцифер автоматически вспомнил, как ведьмы, когда-то давно, заточали в Тартар через огонь Сущности темных миров. Проскользнувшие в наш мир, они могли захватывать чужие души и разум, или красть энергию; экзорцисты ловили их, заключали в огненные тюрьмы в Тартаре. Это было очень давно, еще до потопа. И Грейс только что выпустила одну из них на свободу. Это Нечто проскользнуло в проход, который открыла энергия, не нашедшая себе цели, для которой была сосредоточена.
Люцифер, словно зачарованный, следил за тем, как Сущность подходит к ведьме, хватает за горло и начинает медленно забирать то, чего так давно не получала – энергия. Чужая жизнь. Чужая душа. Архидемон резко вдохнул, мысленно просчитывая варианты. Вмешиваться или нет? А если нет, Грейс сможет себя защитить?
Вдох. Выдох.
Колдуй. Ну же. Направь энергию, оттолкни её. Заставь уйти.
Люцифер стиснул зубы. В конце концов, он резко развоплотился и рывком двинулся к Грейс, вставая рядом с Тенью. Архидемон расправил крылья, выпустил на свободу всю арховскую силу; всё, до единой капли, даже глаза теперь сияли голубоватым светом. Сущность мгновенно повернулась к нему, почувствовав от Люцифера куда больше энергии, чем от ведьмы. Нечто захрипело – заскрипело? – на него, и в этом противном шепоте, звучащим, словно, из плохо работающего радиоприёмника, архидемон разобрал два слова: «Lux fero?», после чего Тень мигом схватилось за горло падшего, принимаясь из него выскребать энергию.
- Люкс феро, люкс феро, - сдавленно прошептал Люцифер, кивая, после чего перевел глаза на Грейс. Как только ведьма, судя по виду, пришла в себя, архидемон яростно зашипел ей: - а теперь через огонь впихни ЭТО обратно, пока ЭТО не поняло, что со мной подобные фокусы бесполезны!
